Морриган

ТЕСТ

Земля
Академия Звёздного Флота
2252 год

- …Ну, как знаешь, Джимми! Пропустишь отличную вечеринку!

Получившие свободный вечер кадеты Академии Звёздного Флота планировали весело провести время в городе. Но одному из них, Джиму Кирку, предстояла своя «вечеринка».

Библиотечная компьютерная система была гораздо мощнее персональных машин кадетов, и Джим вечер за вечером прогонял на ней злополучный тест Кобаяши-Мару, - проклятие всех кадетов, стажирующихся на командную должность. До сих пор никому не удавалось пройти его без потерь, но решение ДОЛЖНО было быть, и Джим Кирк не собирался сдаваться. Именно поэтому он сегодня снова отправился в библиотеку.

Вечером в этой части студенческого городка было немноголюдно, поэтому небольшая группа у стены одного из корпусов сразу привлекла внимание Джима. Он было уже начал приветственный взмах рукой, намереваясь миновать соучеников без задержки, как вдруг понял, что заняты они были отнюдь не дружеской беседой. Четверо парней: один в кадетской форме и трое «штатских» прижали к стене библиотеки пятого, тоже в форме кадета Академии. Невнятные, но самым вызывающим тоном высказываемые ему «претензии» уже перешли в грубые тычки, которыми парни практически перебрасывали свою жертву друг другу.

Несмотря на то, что ростом избиваемый превосходил любого из нападавших, Кирк не увидел с его стороны ни единой попытки защититься, кроме одной тихой фразы, которую Джеймс не расслышал, но которая, казалось, обозлила парней ещё сильнее. Следующий толчок в плечо уже можно было счесть ударом.

Такие выяснения отношений между кадетами были, разумеется, строжайше запрещены и сурово карались. Но некоторые студенты всё же считали, что принципиальные разногласия можно было разрешить с помощью подобной «разборки». Сняв кадетскую форменную куртку и выйдя за территорию Академии можно было доказать друг другу… ну, если не правоту, то хотя бы свою силу.

Джим никогда не участвовал в этих «разборках», хотя и не брался судить тех, кто был, по его мнению, просто ещё недостаточно взрослым, чтобы понимать, ЗАЧЕМ они здесь. Понимать, что кадеты, планирующие в будущем получить должности на кораблях, отправляющихся в дальние космические миссии, должны уметь разумно разрешать любые возникающие конфликты. В обычной ситуации Джим не стал бы ничего предпринимать. Но четверо на одного? На территории Академии, и пороча честь своей формы?

- Эй, вам бы лучше прекратить, пока вас всех не вышибли "на берег".

«Заводила» - тот из нападавших, что не стеснялся даже кадетских нашивок на рукавах, тихо, но очень зло бросил Джиму:

- Тебя это не касается, салага, проваливай. Он вовсе не собирается жаловаться. Верно ведь, остроухий?

Что он… вот чёрт!

Джим вдруг понял, что высокий парень не защищается не потому, что слаб или боится. А потому, что он вулканец.

В Академии Звёздного Флота проходил обучение лишь один внеземлянин, и, конечно, Кирк слышал о нём. Вулканец, какое-то короткое имя на букву «С», как это у них принято, на курс старше его самого, высшие баллы по всем академическим дисциплинам. Джим не слишком много знал о вулканцах, но первым на память пришло то, что они не приемлют физического насилия.

Какими же гадами нужно быть, чтобы напасть на того, кто не может защититься?!

И жаловаться вулканец, похоже, и вправду не собирался. Он молча перевёл взгляд со своих обидчиков на Джима. Взгляд этот не выражал ни страха, ни просьбы о помощи, лишь, возможно, некоторую растерянность и горечь.

А ещё Джиму почудилось в тёмных глазах обвинение в том, что Земля выпускает в космос вот таких своих «детей».

Ладно.

Джим под недоуменными взглядами всех, включая даже вулканца, снял форменную куртку и аккуратно положил её на землю.

- Отлично. Если у вас есть какие-нибудь претензии к кадету С… э-э-э, к этому кадету, то вы можете высказать их мне. Я тоже не буду жаловаться.

- Я тебе уже сказал, чтобы ты проваливал, червяк. Ты шёл в библиотеку? Так и вали туда!

Заводила выпустил ворот куртки вулканца, отталкивая его в руки своих товарищей, и направился к Джиму. Парень был явно старше Кирка, выше и мощнее. Персональный Кобаяши-Мару Джима Кирка близился, и, похоже, жертвой теперь предстояло стать ему самому.

И всё же Джим заблокировал три удара, прежде чем четвёртый, - удар в корпус, пробил его блок. Он и сам успел провести ответный удар, достав противника в челюсть, но тут его везение закончилось. Задыхаясь от боли в рёбрах, он ещё успел подумать, что отчего-то не слышит больше насмешливых выкриков остальных парней, подбадривающих своего вожака, перед тем, как какая-то неодолимая сила встала между ним и нападающим.

Вулканец принял следующий удар на себя, даже не дрогнув. Не сжимая кулаков, он просто отбросил противника Джима так, что тот прокатился по траве газона несколько метров. Пару секунд вулканец невозмутимо смотрел на поверженного парня, чуть ли не на четвереньках улепётывающего теперь вслед за своими приятелями, уже виднеющимися вдали лишь смутными силуэтами, а потом повернулся к согнувшемуся от боли Кирку. Джим рассчитывал на то, что «спасаемый спаситель» поможет ему подняться с земли, но руку вулканец Кирку не подал.

Ах, да… они же не любят прикосновений. Что-то связанное с телепатией, что ли…

Но когда Джим, кривясь от боли, попытался подняться самостоятельно, смуглая тонкопалая рука всё же поддержала его за предплечье.

Вулканец, после такой переделки всё ещё практически бесстрастный, свёл свои стрельчатые брови на переносице.

- Вы не должны были вмешиваться. Вы могли пострадать.

- Ну ка-ак же, ты ведь всё контролировал, я заметил. Ты сам-то в порядке?

- Моё состояние удовлетворительно.

- Ясно. …Ты классно их сделал. Спасибо.

Вулканец стёр тонкую струйку зелёной крови, сочащуюся из рассаженной скулы.

- Я не должен был допускать подобное проявление насилия, и сожалею о вашем вмешательстве, побудившем меня применить силу.

Джим проглотил обиду молча. Он оглядел свою порванную футболку и живо представил, какие красивые синяки скрывает её целая часть. Тем не менее, обращаться по такому пустяку в медчасть он не собирался, особенно учитывая, что молодому ворчливому медику, дежурящему там, пришлось бы слишком многое объяснять о причине появления этих ушибов.

Кирк, с трудом нагнувшись, поднял с земли свою куртку, натянул её и, не оглядываясь более на неблагодарного «спасаемого», продолжил свой путь к библиотеке. Через пару минут он услышал за спиной лёгкие шаги. Пристроившийся рядом вулканец первым прервал напряжённое молчание вопросом:

- Вы рассчитываете заняться в библиотеке подготовкой к тестам?

Джим скосил глаза на своего невозмутимого попутчика.

- Да. Кобаяши-Мару. …Слушай, ты ведь старше меня на курс! Ты его проходил?

- Нет. Мне хватило полученных по тактике баллов для того, чтобы обойтись без этого безвыигрышного теста.

- Что? Безвыигрышного?!

- Да. Мои расчеты на основе многолетних статистических выкладок показали, что сохранить корабль в этом тесте невозможно. Это проверка командных качеств кадетов в стрессовой ситуации, а не реальная тактическая задача.

- Вот ведь чёрт!.. Так они жульничают, да?! …Послушай, я вроде помню, что твои баллы по программированию выше, чем у кого-либо в Академии. Это правда?

- Да. Я планирую закончить этот курс с отличием.

- «Планируешь» - ха. …А ты не против ответить мне на несколько вопросов… по программированию? Есть у меня одна идея… Ой, слушай, кстати, как тебя зовут?

Вулканец несколько секунд пристально смотрел на человека, прежде чем ответить.

- Спок.

- А я – Джим. Джим Кирк.

И два парня, - увлечённый предстоящей задачей землянин, и увлекаемый силой харизмы этого землянина вулканец, плечом к плечу вошли в широкие стеклянные двери библиотеки.

Удача

Джеймс издалека углядел черноволосую макушку вулканца в переполненном спешащими кадетами коридоре главного корпуса Академии. Сделать это было нетрудно: Спок был чуть выше большинства учащихся, являлся несомненным обладателем самой аккуратной в Академии причёски, а кроме того… суетящаяся толпа всегда каким-то образом обтекала его, как вода одинокую скалу в стремнине. Кадеты расступались, увидев вулканца, будто стараясь ненароком не задеть. Отчасти это было проявлением вежливости, – всем была известна нелюбовь вулканцев к нарушению их «личного пространства». И всё же выглядело это так, будто черноволосый инопланетник был здесь чужим.

Поборов, наконец, человеческий водоворот, стихийно возникающий в кильватере по ходу движения вулканца, Джеймс хлопнул Спока по плечу.

- Привет! С ксенобиологии? Завидую, тебе она, небось, легко даётся!

Спок перевёл взгляд, выражающий вселенское смирение, с руки человека, всё ещё лежащей на его плече, на улыбающееся лицо Джима.

- Уверяю вас, кадет Кирк, до поступления в Академию, я обладал нисколько не большими познаниями о кремниевых формах жизни или хлородышащих существах, чем любой из кадетов.

Джим рассмеялся и снова хлопнул Спока по плечу. На этот раз он даже слегка отшиб руку.

- Ох. …Слушай, зови меня Джимом, ладно? А то я чувствую себя невежей, называя тебя по имени. «Спок» это ведь твоё личное имя? …А фамилия у тебя вообще есть? Не припомню, чтобы когда-либо её слышал.

- Да, Спок - это моё личное имя. И, если это кажется вам справедливым, я буду называть вас по имени.

- Тогда уж сразу и на «ты», ладно? Кстати, ты не ответил, насчёт фамилии.

- Не думаю, что это в самом деле будет ва… тебе интересным.

- Мне интересно.

(Сдерживаемый вздох): - Помимо личного, у меня есть клановое имя. С’чн Т’чай.

- Сч… э-э-э… Ясно. В общем, я бы предпочёл, чтобы ты называл меня по имени.

«Кадетоворот» вынес Кирка и Спока к главному залу столовой.

Они устроились со своими подносами за столом, расположенным несколько на отшибе. Спок привык, по возможности, обедать в одиночестве, и теперь старательно избегал взглядом бифштекс на тарелке Джима. Покончив один с салатом, а другой с реплицированным белком в форме бифштекса, кадеты вернулись к прерванному накануне в библиотеке спору о злосчастном Кобаяши Мару.

Как пояснил Джеймсу Спок, и как Кирк понимал теперь и сам, проблема, из-за которой прохождение теста было невозможным, заключалась в том, что компьютерная система боролась с капитаном, находя на любое его верное решение противодействие. Джим обозвал эту систему «Тотальная неудача».

- Если я решусь предпринять спасательную операцию, то сигнал бедствия окажется ловушкой. Если проигнорирую просьбу о помощи, и не стану входить в Нейтральную зону, то сигнал окажется истинным, и на меня ляжет ответственность за гибель сотен людей. Если я решусь уводить корабль, спасая экипаж, то у корабля взорвётся двигатель. Если решу принять бой, - выйдет из строя система вооружения. Отправлю десант – откажет телепортатор. - Джим от полноты чувств рубанул по столу ребром ладони.

- Также можно включить систему самоуничтожения.

Кирк уставился на вулканца, в попытке понять, не шутит ли он.

- Тогда уж я ТОЧНО проиграю! …Впрочем, полагаю, она тоже не сработает.

- Я лишь перечисляю варианты.

- Угу. Но все они бесполезны, пока система «Тотальной неудачи» действует!

- А не думаешь ли ты, Джим, что эта система является необходимым моментом процесса обучения? Статистическая вероятность реализации наихудшего сценария развития событий в реальных условиях составляет…

- Да не нужны мне цифры, Спок! Ответь мне, как сформулирована задача этого теста?

Спок мгновенно извлёк информацию из своей совершенной памяти.

- «Предпринять все необходимые действия для того, чтобы не допустить захвата корабля противником, при этом постаравшись свести к минимуму число потенциальных жертв инцидента».

- Вот. И добиться этого в принципе невозможно. Как по-твоему, это честно?!

- …Если привести показатель возможности реализации наихудшего варианта развития событий к среднему реальному статистическому показателю…

- Пятьдесят на пятьдесят, Спок, больше удачи мне не нужно! Пусть всё будет честно, и я выиграю, какие бы карты мне ни достались, при всём численном преимуществе противника и всём прочем! - Джим уже не в первый раз перебивал вулканца, но, как ни странно, Спока это не раздражало. Напротив, энтузиазм человека ему импонировал.

- Джим, если предположить, что под термином «удача» ты подразумеваешь возможность получения запланированного результата твоих действий, даже средний показатель в данной ситуации сделает прохождение этого теста возможным лишь теоретически. Тот факт, что никто ещё не смог пройти Кобаяши Мару не вызывал до сих пор особого удивления потому, что сценарий этот очень сложен. Вне зоны прямой связи со Штабом Флота одинокий корабль вынужден полагаться только на свои ресурсы. Многократное превосходство в численности обеспечивает эскадре противника слишком большое преимущество.

- Значит, тебе интересно было бы узнать, как я собираюсь выиграть?

Спок скептически изогнул бровь.

- Я продолжаю утверждать, что это невозможно. Но мне интересно узнать ход твоих мыслей.

- Отлично! Помоги мне восстановить честные и справедливые условия прохождения теста, и ты увидишь, как я смогу победить.

- Несанкционированное вмешательство в работу любой компьютерной системы Академии является нарушением установленных правил.

- А весь этот тест является одним большим жульничеством! – Джим понизил голос, перейдя на заговорщицкий шёпот. - …Я не прошу тебя перепрограммировать компьютерную систему. Я прошу тебя написать мне программу, которая теоретически способна привести к нужному мне результату. Что я буду с этой программой делать, это уж целиком и полностью моя ответственность, верно?

Спок несколько секунд обдумывал это в высшей степени спорное утверждение.

- …Но я ведь знаю, как ты собираешься её использовать.

- Скорее, предполагаешь. Но никто не спросит тебя об этом. А сам я никому не скажу.

- Я… обещаю приложить все силы к всестороннему анализу этой проблемы.

- То есть, тебе надо подумать до завтра.

Человек радостно поднялся из-за стола, на прощание ещё раз в высшей степени фамильярно хлопнув Спока по плечу. И, глядя в открытое лицо Джима, греясь в лучах его улыбки, вулканцу ничего не оставалось, как ответить:

- Да.

И Кирк, и Гарри Митчелл, - его сосед по комнате, кадет первого года обучения, были солидарны в стремлении стать когда-нибудь не техническими или научными специалистами, не просто командирами среднего звена, а получить высокие командные должности на космическом корабле. Третьекурсник Джим за исключительные успехи в учёбе и, вероятно, для совершенствования командных навыков, "в нагрузку" был назначен куратором, и как раз над группой Гарри. Их дружбе это не мешало, в учебное время Гэри никогда не вёл себя с соседом по общежитию фамильярно. Джиму парень нравился: он был способным студентом и хорошо ладил с людьми. Впрочем, Джим уделял заметно большее внимание баллам в табеле успеваемости, чего пытался добиться и от "подшефного". Возможно, именно поэтому их комнату прозвали «капитанской каютой», но лишь Джима иногда шутливо окликали «эй, кэп!».

- Эй, кэп!

Гарри, лёжа на своей койке, кидал об стену и ловил теннисный мячик.

- И я даже не буду спрашивать, куда это ты собрался. И так знаю, что в библиотеку, пялиться в экран вместе с этим своим «новым лучшим другом». Джимми, да он же самая скучная и мрачная зануда во всей Академии. Неужели этот дурацкий тест настолько важен для тебя, что ты из-за этого…

- Хэй – Джим впервые одёрнул приятеля так резко. – Прекрати к нему вязаться. Он нормальный парень, просто… он ведь всё-таки инопланетник, и он тут совсем один. Не думаю, что нам с тобой было бы легко учиться в Вулканской Академии наук. И он вовсе не скучный, он столько всего знает.

- Ладно, ладно. - Гарри примирительно махнул рукой. – Просто меня бесит, что он такой сноб.

- Ты это о чём?

- Помнишь, тот спецкурс, на который меня взяли.

- Та штука про «развитие особых способностей, а-больше-ты-ничего-не-можешь-рассказать»?

На этот раз взвился Гарри:

- Дело просто в том, что я прошёл по результатам тестирования, а ты – нет! Вот тебе и завидно, что я тебя в чём-то обошёл! Из старшекурсников тесты профессора Клэйхорна тоже прошли лишь несколько курсантов. И знаешь, кто один из них? Твой остроухий приятель! Который затем с кислой миной от обучения по этому спец-курсу отказался!

- Да брось ты, Гэри, мне и самому профессор Клэйхорн не слишком нравится. Он видит только тех людей, которые могут ему чем-то пригодиться. Может, и я бы отказался.

- Проф – гений, он смотрит в будущее, Джим. А ты, видать, заразился «вулканством». Вали давай отсюда, пока и меня не заразил. – Гарри со смехом запустил в Кирка мяч.

Джим мяч поймал и отправил другу обратно. И даже сдержал порыв метнуть снаряд посильнее. Гэри был хорошим парнем. Они жили в одной «каюте» уже год, не раз выручали друг друга и весело проводили время после занятий. Если бы ещё не этот чёртов факультатив Клэйхорна, после которого Гэри всегда с таинственно-заносчивым видом начинал рассуждать о великих перспективах и роли Звёздного Флота в судьбе Федерации, и всего квадранта…

- А ты не пойдёшь?

- Неа, у меня назначена встреча.

Гэри возобновил было прерванное занятие, подкручивая мяч при броске самым сложным образом, но, когда Кирк уже закрывал дверь, вдруг окликнул его:

- Слушай, кэп, будь…

- Что?

- …Да нет… ничего. Ты прав, «я не могу об этом говорить». Иди уже, а то твой пунктуальный приятель тебя ждать не станет.

Гэри был не прав, у выхода из корпуса общежития Джима как раз ждали, вот только вовсе не Спок. Разумеется, Джим не мог позволить себе просто развернуться и войти обратно в двери общежития, и, как мог спокойно, он направился вниз по ступенькам прямо к кадетам Олдерсону, Гилларду, Сайксу и Белли.

Недавний инцидент подарил Джиму Кирку не только очень необычного друга, но и столь же необычных для него врагов. Джим старался поддерживать ровные приятельские отношения со всеми, с кем пересекался в Академии, но с этим четверыми мирное сосуществование было теперь невозможно. Может быть, они опасались, что Кирк пожалуется на них, или не могли стерпеть того, что Джим стал свидетелем их позора, когда они четверо были за тридцать секунд раскиданы по газону пацифистом-вулканцем. Как бы то ни было, они стали для Джима настоящей головной болью, толкая его в коридорах при каждой случайной встрече, награждая взглядами, несущими невысказанную угрозу.

Врагов нужно было знать в лицо. Кирк ещё в первый день знакомства выспросил у Спока, кому именно он перешёл дорогу. Причину, по которой Олдерсон и Ко напали на него, вулканец Джиму не назвал, но вот о противниках рассказал подробно. Стив Олдерсон был старше других в этой группе «друзей», он проходил обучение в одной группе курсантов со Споком. Олдерсон мог похвастаться не только завидно высоким ростом, но и вторыми после Спока баллами успеваемости, и даже пресловутыми занятиями по программе спецкурса профессора Клэйхорна.

Когда Кирк поравнялся с преградившими ему путь парнями, Олдерсон, как наверно казалось со стороны, «по-дружески» положил руку Джиму на плечо. Но как следует поговорить им не дали. В дверях общежития показалась следующая фигура. И, пока нежеланный свидетель прощался с кем-то на крыльце, Олдерсон успел лишь крепко приложить Джима затылком о ступеньку. Приятели Стива загородили драматичную сцену от посторонних глаз. Старший курсант прижал не успевшего отойти от сильного удара по голове Джима к лестнице.

- Помни, что ты мне не нравишься. Мне не нравится твоя самодовольная морда. Мне не нравится то, как ты выставляешься, слышишь, дружок чужаков? Веди себя очень тихо, понял?

Наконец, перекошенное от злобы лицо исчезло из поля зрения Джима. В глазах у него потемнело, и следующим, что он увидел, было уже заметно более приятное лицо склонившегося над ним человека, видеть которого было сейчас одновременно так кстати, и так некстати.

- Здравствуйте, доктор…

- Маккой. Я рад, что ты хотя бы наполовину помнишь, кто я. Бегом что ли бежал? Если тебе каким-то чудом достались две левые ноги, так я это мигом могу исправить. …Сколько пальцев видишь?

И, несмотря на то, что досчитать до двух Кирк оказался вполне в состоянии, от принудительного визита в лазарет его это не спасло.

Леонард Маккой, заведующий медчастью Академии, уже снискал себе дурную славу тем, что попасть в его вотчину – лазарет – было куда проще, чем выбраться оттуда. Ходили слухи, что из-за спора с какой-то шишкой доктора Маккоя попёрли из военного госпиталя, приставив надзирать вместо осенённых наградами ветеранов над безответными кадетами.

Щуплый доктор посмотрел Джиму зрачки и неожиданно легко поднял парня на ноги, перекинув его руку через своё плечо. Да, их путь определённо лежал в лазарет.

Джим мысленно вздохнул. Прощайте, планы на вечер.

- Томография и восстановление тканей скальпа. Или посмотрим зрачки, йод и пластырь. Выбирай. И вот ещё что. Ты должен рассказать мне, как ты упал. Я слушаю.

Джим пробормотал что-то о том, что «просто упал, и всё». Рассказывать о том, что он так глупо потерял бдительность, ему совершенно не хотелось. Описать же кому-нибудь в руководстве Академии всю ситуацию в целом… Джим начинал склоняться к мысли, что это может быть самым верным решением, хотя роль «доносчика» и претила ему. И всё же он пока ещё верил, что вполне способен сам взять ситуацию под контроль. Как только голова перестанет кружиться.

Мысль о йоде и пластыре в волосах отчего-то Джима не впечатлила, и он счёл меньшим злом перетерпеть получасовую щекотку восстановления тканей. Доктор занялся делом, не переставая ворчать:

- Ложись. Мне затылок твой нужен, а не мученическое выражение лица.

Двадцать минут спустя тихий сигнал возвестил о появлении посетителя. Джим головы повернуть не мог, но приветствие, с которым доктор обратился к вошедшему, сразу всё ему объяснило.

- А-а-а, мистер Вулканец. Не верю глазам, вы наконец-то решили согласиться на внеплановый осмотр? Кстати, этот синяк на твоей скуле…

- Я в семнадцатый раз вынужден отказаться от внепланового осмотра, доктор. В настоящее время я не имею ни возможности, ни желания жертвовать учебным временем ради заполнения пробелов в ваших знаниях внеземной физиологии.

Джим ожидал от доктора, получившего такой резкий ответ от кадета, вспышки возмущения, но, к своему удивлению, не дождался его. Было похоже, что этот разговор повторялся с небольшими вариациями уже далеко не в первый раз.

- Ну ты и зануда, парень. Впрочем, как всегда, так что я сочту, что ты в норме. Ты, небось, за этим «раненым». – Получив от Спока утвердительный ответ, доктор повернулся к Джиму. – Ты был хорошим мальчиком, насколько вообще на это способен. Возьми леденец из банки, и проваливайте отсюда оба.

Оказавшись, наконец, за дверью, Джим и Спок направились к крытому переходу, соединяющему административный корпус, где находился лазарет, с библиотекой, куда Джим всё ещё не терял надежды сегодня попасть.

- А у него и в самом деле была банка с лакрицей. Ну и тип! И при этом, похоже, что он был готов вскрыть тебя, чтобы посмотреть, как ты тикаешь.

- Я со всей определённостью заявляю, что не «тикаю».

- Вообще-то, я пошутил.

- Я был бы очень признателен тебе, Джим, если бы ты заранее предупреждал меня, когда собираешься «пошутить».

- Непременно так и сделаю в следующий раз. Кстати, я только что опять пошутил. Ну, в следующий раз предупрежу точно. …Кстати, что ты тут делаешь?

- Ты не пришёл в библиотеку, и я счёл необходимым разыскать тебя.

- Спасибо. Прости, что опоздал, - вот… упал неудачно. Я в порядке, просто шишка на голове.

Минуту Спок шагал молча, а затем решительно повернулся к Кирку.

- Я чувствую, когда люди говорят неправду, и я понимаю, что именно ты не хочешь мне говорить. Мне кажется, мы неправильно отнеслись к ситуации, Джим. Необходимо вмешательство руководства Академии.

- Нет! Нет, слышишь? Признаю, что недооценил Олдерсона, но больше этого не повторится. Если поймём, что они опасны для тебя или ещё для кого-то, тогда я с тобой соглашусь, но сейчас это дело только между мной и ними. Чёрт, боюсь, ты не поймёшь, но просто поверь мне: я должен разобраться с этим сам! Пожалуйста.

Вулканец помрачнел, но всё же согласился, хотя и с явной неохотой.

- Кстати, Спок… Олдерсон проходил «Кобаяши Мару»?

Столь резкая смена темы заставила вулканца в недоумении вскинуть бровь.

- Да, он проходил его на посту капитана. Эффективность его действий была оценена в 43 балла.

- 43 процента эффективности, стало быть. Ха! Просто таки отлично… для такого кретина и неудачника. – Кирк широко улыбнулся. – Ну, можно начать с этого. Думаю, это разозлит его достаточно, чтобы он потерял осторожность… Ты ведь подумал над моей просьбой?

- Да. Я сделаю то, о чём ты просишь.

Они уже несколько дней подряд встречались после занятий в библиотеке. Сегодня, как и всегда, несмотря на вечерний час, в библиотеке всё ещё было многолюдно.

Джеймс немедленно оккупировал один из библиотечных терминалов, прогоняя очередной безвыигрышный сценарий прохождения «Кобаяши Мару». Спок молча высился за его спиной, выражая своё мнение о новой рискованной затее Джима лишь выразительными движениями бровей. Сейчас одна острая бровь вулканца взлетела к самой чёлке, - Джим, похоже, направил своё судно таранить вражеский флагман.

Вокруг Джима и Спока уже традиционно собиралась компания кадетов с разных курсов, перешучиваясь в ожидании очередного разгрома, который предстояло пережить Кирку сегодня.

Даже мощнейшая компьютерная система библиотеки, конечно, не давала полного представления о ходе проведения теста. В зачётном порядке Кобаяши Мару проводился на тренажёре, полностью воссоздающем мостик космического корабля галактического класса, со всеми рабочими станциями, техническими и иными возможностями. Реальное прохождение теста осложнялось ещё и тем, что кадету, которому доставалась почётная, но такая непростая обязанность - быть капитаном в этом тесте, предстояло командовать не симулированным компьютером «условным экипажем», а реальными людьми, своими товарищами-кадетами. Ходили слухи даже, что в ближайшие годы именно «Кобаяши Мару» сделают «тренировочным боем», проводящимся во время стажировки курсантов-старшекурсников на борту настоящего космического корабля. Но, как бы то ни было, пока тренироваться в такой упрощённой форме по сценарию «Кобаяши Мару» никто не запрещал.

Экран замерцал всполохами красной тревоги. Флагман противника был повержен, но и собственные щиты корабля Джима не выдержали…

За спиной Кирка зашумели зрители. Из уважения к библиотечным порядкам – вполголоса.

- Игра окончена. Вставьте следующие полкредита. Пиу-пиу-пиу.

Джим не обратил на подначки внимания, а вместо этого повернулся к Споку.

- Я хочу подать заявку о прохождении «Кобаяши Мару» через две недели, в конце этого семестра.

- Джим, ты не забыл, что о намерении пройти тест должно быть заявлено группой кадетов?

- Нет, не забыл. Гэри согласится. Ещё Муллиген, и Кларк, и… - Эй, - Кирк повысил голос, чтобы все, обступившие «поле боя», могли его слышать. - Я рассчитываю выиграть «Кобаяши Мару»! Кто хочет быть в первой в истории Академии команде, которой это удастся?

Дружный хохот огласил зал, и кто-то один выразил общее мнение:

- Ты тренируешься тут уже вторую неделю, и ещё ни разу даже не приблизился к победе.

- Я изучал возможные варианты развития событий, и я знаю, как можно выиграть, но мой метод сработает против системы только один раз.

Последующие горячие споры, тем не менее, выявили нескольких заинтересовавшихся смелым предложением Джима. Мысленно формируя свою первую команду, Джим Кирк отправился наконец-то отсыпаться после этого долгого дня.

На прощание Спок счёл своим долгом заметить:

- Ты не предупредил этих кадетов о том, что собираешься нарушить правила.

Мечтательно улыбающийся Джим протестующее помотал головой:

- Если они ничего не знают, они и ответственности никакой не несут. Я всё возьму на себя. И мы БУДЕМ первыми, кто пройдёт «Кобаяши Мару»!
Спок не доверил такую работу компьютерному терминалу Академии, и за пару часов написал программу-«троян» на собственном паде, никак не соединённом с системой. Получилось, по мнению Спока, в некотором роде даже …изящно. Мысль о том, что этому продукту логики и разума предстояло обеспечить «удачу» Джиму Кирку, представлялась вулканцу чрезвычайно любопытной. Концепции «везения», «удачи», были для вулканцев абсолютно чуждыми. В отличие от понятий справедливости и реальных условий испытания. «Честная игра» - так Джим называл это.

Разумеется, первым действием программы станет взлом системы, без этого нарушения, к сожалению, было не обойтись – в Академии было много талантливых и… предприимчивых учащихся, и система, по которой проводилось тестирование, была защищена от вмешательства. А вот дальше, - Спок позволил себе секунду гордости за свою работу, - программа должна была буквально _убедить_ систему в том, что исходные данные теста изначально являлись ошибочными, а новые – более корректны. Компьютерная система Академии была как раз достаточно разумна для этого.

Пора было отправляться в библиотеку. Вулканец оторвал глаза от монитора и уперся взглядом в пустую стену своей комнаты, которые курсанты, чтя традиции общежития, называли «каютами».

Спок жил в своей каюте один, хоть это и было в Академии редкой практикой. Считалось, что условия общежития призваны помочь молодым людям привыкнуть к тесному сообществу космического корабля. Ведь отнюдь не всем выпадала честь служить на кораблях класса «Галактика», а патрулирующие границы нейтральных зон маленькие корабли подразумевали необходимость тесного взаимодействия людей на весьма малой площади в течение длительного времени. Порой каждому офицеру даже не могли предоставить отдельную каюту.

И Спок был поначалу поселён в скромных размеров «каюту» не один, но его соседи по комнате сменяли друг друга очень быстро. Внешняя холодность поведения вулканца отталкивала их, и, под разными предлогами, они просили их переселить. В конце концов, кто-то в руководстве Академии, по-видимому, махнул на ситуацию рукой, и Спок остался в своей каюте в одиночестве.

С одной стороны, Спока это вполне устраивало. Шумные и несдержанные в проявлении эмоций соседи-земляне частенько мешали ему заниматься. Кроме того, единоличное владение каютой позволило ему настроить климат-контроль в соответствии со своими потребностями. Конечно, система контроля климата в каюте курсантов не могла обеспечить вулканцу оптимальных условий, аналогичных условиям его родной планеты, но он хотя бы повысил температуру воздуха на несколько градусов.

С другой стороны… иногда, вот так, как сейчас, отрывая взгляд от экрана, Спок ловил себя на мысли, что ему хочется обсудить удачное программное решение, поделиться мнением о спорной научной статье, или просто задать вопрос о каком-нибудь очередном странном неписаном земном обычае. Но, поднимая глаза, он снова натыкался взглядом на пустые стены каюты.

У Спока почти не было личных вещей. Единственная смена гражданской одежды была вулканского покроя, и он не носил её на Земле. Кроме подаренной матерью чёрной туники у него была ещё вручённая Амандой же маленькая семейная голография (всё ещё аккуратно упакованная на дне сумки), несколько старых вулканских и земных книг, пад (самый лучший на всю Академию, ясное дело), ворох бессмысленных, с точки зрения Спока, наградных безделушек, полученных им за конкурсные научные проекты, необходимый минимум бытовых мелочей, и… всё.

Впрочем… с недавнего времени у Спока появилось и ещё кое-что, принадлежащее только ему. Это не было чем-то материальным, но значение имело для вулканца куда большее, чем любая вещь. Странное ощущение всё усиливалось, и, несмотря на то, что отрицать очевидное было нелогично, он продолжал убеждать себя в абсолютной невозможности происходящего. Дело было в том, что в последний раз он испытывал подобное на Вулкане, в тот краткий период, когда Сайбок, сын его отца, его сводный брат, жил в их доме.

Само существование Сайбока стало тогда шокирующим фактом даже для Сарэка. Он и предположить не мог, что его первый, так недолго продлившийся брак, дал начало новой жизни. Но когда оставившая некогда Сарэка первая жена, мать Сайбока, умерла, молодой вулканец, хоть и мог остаться жить в монастыре, служившем укрытием его матери, выразил желание увидеть своего отца и его новую семью. Сарэк и Аманда сразу согласились принять его. Спок же, первоначально заключивший, что соперничество с «истинным вулканцем» ничего хорошего ему не сулит, вдруг нашёл в Сайбоке лучшего друга. Это время взросления было непростым для Спока. Он особенно остро ощущал своё отличие от других. Сайбок же принимал его таким, каков он есть. Не ловил на оплошностях, не выискивал проявления влияния земной крови. Напротив, на его фоне Спок выглядел и чувствовал себя истинным вулканцем, тогда как Сайбок был бунтарём.

Их родственные узы установились и окрепли очень быстро, связав их семью прочно, как никогда прежде.

Споку до сих пор тяжело было думать о брате. Сайбок был особенным, необыкновенно одарённым, он понимал путь Вулкана, возможно, лучше, чем кто-либо, но при всём при этом избрал собственный путь. И помог Споку решиться искать свой.

Спок прекрасно осознавал, что именно брат заронил в его разум идею отправиться продолжать образование за пределы Вулкана, чтобы найти себя и своё предназначение. Но окончательное решение поступить в Академию Звёздного флота Федерации принимал уже сам Спок, после того, как… брат оставил его. Отправляясь по одному ему слышному зову прочь с планеты, Сайбок порвал все ментальные связи, соединявшие его с семьёй.

Сайбок был необыкновенно сильным телепатом, и смог совершить то, что обычно было под силу лишь смерти – разорвать все узы, соединяющие его с отцом и братом. Каждая секунда их прощания навсегда запечатлелась в разуме Спока. Больше не боясь шокировать и оскорбить брата недозволенным проявлением эмоций, Сайбок беззвучно плакал. Уже совершив свой чудовищный поступок, он, будто не имея сил совсем оставить Спока, крепко обнял его.

Спок никак не отреагировал на это тогда, ни словом, ни жестом. Он застыл в объятиях Сайбока, сдерживая жестокие слова осуждения и недостойной вулканца обиды. Боль от разрыва ментальной связи с братом была слишком сильна. И Спок не принял объяснений Сайбока. Все эти разговоры о необходимости полной открытости и свободы восприятия в поисках высшей сущности казались ему постыдным бегством от реальности, трагическим заблуждением.

Боль потери со временем чуть угасла, но не исчезла совсем. Связь Спока с родителями никогда не была особенно сильна, Т’Принг, девушку, с которой он был помолвлен, он не ощущал вовсе. Но теперь эта пустота, пусть и почти неосознанно, но угнетавшая вулканца, внезапно начала заполняться.

Это казалось ему совершенно невероятным, но он начинал воспринимать Джима Кирка, землянина с которым был знаком лишь 24 дня и 16 часов, так же, как ощущал когда-то брата по крови. Когда Джим попал в лазарет, вулканец немедленно почувствовал неладное. Спок тогда счёл слишком сложным объяснять это землянину, но он неким образом воспринимал его состояние, в какой-то малой степени разделяя чувства Джима.

Благодаря дружескому отношению Джеймса Кирка Спок за последние три недели узнал о землянах больше, чем за все прошлые годы учёбы а Академии. Конечно, мать Спока тоже была землянкой, но она старалась привить сыну истинно вулканские ценности, и так преуспела в этом, что о своём человеческом наследии Спок имел довольно слабое представление. Он изучал земную культуру и обычаи по книгам, но в общении со сверстниками-землянами это ему не слишком помогло.

Джим Кирк же, как когда-то Сайбок, принимал Спока таким, каков он есть, не требуя, чтобы тот подстраивался под условности, принятые в поведении между землянами, не ожидая, что вулканец будет смеяться его шуткам, не протягивая руку для пожатия при приветствии. Но при этом и не заостряя внимания на различиях вулканской и земной культур, отдалявших Спока от других кадетов.

Вулканец и сам не понимал, было ли это странное чувство необъяснимого понимания и приятия причиной того, что в последнее время ему казалось более предпочтительным заниматься в библиотеке, а не в тишине своей каюты.

Но, отрывая взгляд от экрана библиотечного компьютера, Спок всё чаще встречал горящий энтузиазмом и энергией взгляд карих глаз Джима Кирка.

…

- Спасибо, Спок! Это… очень важно для меня. И не переживай из-за нарушения правил. Во-первых, мы просто восстанавливаем справедливость, а во-вторых, это останется между нами. – Кристалл с записью программы-«трояна» исчез в кармане Джима. И, что бы там землянин ни говорил, это означало, что теперь Спок больше не мог убеждать себя в непричастности к авантюре кадета Кирка.

Грандиозная затея Джеймса не отменяла течения учебного процесса, так что сейчас Спок углубился в построение вероятностных математических моделей, а сам землянин, на пару часов отвлекшись от мыслей о «Кобаяши Мару», направил весь свой энтузиазм на изучение политики и права Звёздного флота. У Спока было своё мнение относительно Кирковской склонности к творческому толкованию приказов Флота. Он опасался, как бы это не привело в дальнейшем к такому же «творческому» их исполнению. Впрочем, баллы по этому курсу у Джима всегда были неплохие, но, скорее, не за счёт досконального знания Директив и законов, а за счёт импонирующего преподавателям деятельного к этим Директивам отношения.

- Этот протокол Первого контакта недостаточно гибкий. Он предполагает, что инициатива будет исходить именно от нас, или, по крайней мере, экипаж, которому так повезло, будет сохранять полный контроль над ситуацией. Звучит слишком самоуверенно.

- Я полагал, что эту «самоуверенность» ты должен счесть скорее главным достоинством данного протокола.

- Ха-ха. О, ты ранил меня прямо в сердце!

- Что?..

- Забудь. …Я хочу составить список поправок к этому чёртовому Протоколу. Посмотришь?

- …Да, конечно.

Подарок

Полный бурных событий семестр в Академии Звёздного Флота был наконец-то завершён. Кадеты разъезжались по домам, чтобы провести рождественские каникулы со своими семьями. Собирался отбывать и Джим Кирк, попросивший Спока заглянуть к нему в комнату перед тем, как он уедет.

Споку в первый раз представилась возможность как следует рассмотреть «каюту» Джима. Сосед Кирка уже уехал, оставив как напоминание о себе на своей постели ворох недособранных вещей, а кроме того, - приклеенные к потолку ботинки. Джим со смехом отказался объяснить недоумевающему вулканцу значение этого престранного явления, ограничившись замечанием, что «Гэри нравится, когда его о них спрашивают».

Вторым, на что Спок обратил внимание, было изобилие цветных снимков на стенах. Эти снимки, в основном не голографии, а обычные цветные двумерные фотоснимки, изображали космические корабли разных моделей, виды отдалённых галактик, звёздных скоплений, экзотические пейзажи иных планет. Был и снимок Вулкана. Т’Хут пылала над горизонтом во всём своём ужасающем великолепии.

Спок отвёл от снимка взгляд.

- Ты хочешь работать в космосе, Джим?

- Угу. – Кирк вынырнул из шкафа, где последние пять минут что-то лихорадочно разыскивал. - Как мой отец. Хочу путешествовать, туда, где никто раньше не был! …А твой отец? Чем он занимается?

- Он… дипломат.

- А. Ясно. Тогда, полагаю, он тоже частенько отсутствовал на семейных праздниках.

Спок не ответил, вернувшись к изучению ярких пятен звёздных скоплений, и Джим укорил себя за то, что заговорил о доме с тем, кто так давно не видел его, и так не скоро ещё увидит. Спок почти не упоминал о своей семье, но Джим был уверен, что он скучает по родине и близким.

- Ты абсолютно точно уверен, что не можешь поехать со мной? – уже во второй раз за день спросил землянин своего остроухого друга, утрамбовывая довольно небрежно уложенные вещи и застегивая клапан рюкзака.

- Я ценю твоё предложение, Джим, но я уже получил подтверждение своего запроса на использование главного компьютера Академии для проверки результатов моих исследований.

Спок и прежде неоднократно пользовался тем, что в рождественские, как и во все прочие каникулы, было гораздо проще мобилизовать для своих проектов мощности компьютерных систем и лабораторий Академии. По домам разъезжались даже те студенты, которые, как и Спок, не видели особого смысла в отправлении обрядов этой древней земной религиозной традиции. Что до других земных традиций… Вулканец знал, что на Земле Рождество было принято проводить в окружении своей семьи. Но единственное место, которое Спок когда-либо называл домом, находилось на расстоянии многих световых лет от Земли, так что вулканец, разумеется, возможности провести эти две недели со своей семьёй не имел… даже если бы хотел этого.

Никогда ранее прекрасная возможность спокойно и продуктивно поработать две недели в тишине пустых лабораторий не вызывала у Спока такого неожиданного чувства - минутного сожаления. Возможно, увидеть, как живёт семья Джима, было бы любопытно… Кадет Кирк, кажется, и впрямь предлагал Споку провести каникулы в кругу своей семьи не только из нелогичной человеческой вежливости.

- Чёрт. Жаль. Мой брат Сэм как раз тоже будет дома. Он собирался поохотиться с голокамерой на всякое лесное зверьё, так что мы, наверное, сходим в поход: скалы, ночёвки в палатке, всё такое. …Ладно, может, в другой раз?

Интонация была, к счастью, не вполне вопросительной, так что Спок предпочёл обойтись без прямого ответа. Мысль о ночёвке в палатке в зимнем лесу отчего-то нисколько его не грела. А вот традиции и уклад жизни землян понаблюдать было бы полезно. Джим между делом кое-что порассказал Споку о Рождестве. Что-то вулканец уже знал от своей матери, что-то стало для него открытием. А чего-то он не понял до сих пор. Например, отчего Джим вдруг так развеселился.

- Да ты просто Рождественский эльф! Только они работают в Рождество. Ну совсем не влияет на тебя дух праздника. Вот. Может быть, это поможет. Да держи же, это подарок. С Рождеством тебя, Спок!

Вулканец после секундной заминки принял из рук Кирка небольшую деревянную коробочку.

- Я благодарен тебе, Джим. Но я не придавал значения этой традиции, и не думал, что ты…

- Да брось! Я имел в виду, не переживай по этому поводу. Считай, что я просто захотел познакомить тебя с земной традицией, и у меня оказался подходящий подарок. И открой его, наконец.

Спок быстро нашёл хитроумную защёлку, и крышка коробочки со щелчком открылась.

- Часы?

- Нет, лучше. Это морской хронометр.

Механизм, заключённый в латунный, застекленный и, судя по всему, водонепроницаемый корпус, укреплённый в деревянном футляре, издавал мерное и довольно громкое тиканье. Хронометр производил впечатление очень старой вещи, вероятнее всего, бывшей в использовании не один век назад. Спок понимал ценность памяти о прошлом, связанной со старинными вещами, но в случае с этим давно устаревшим инструментом для определения времени смысл подарка ускользал от него.

Если бы это был любой другой человек, Спок не задал бы этого вопроса, но Джима он мог спросить почти о чём угодно.

- Учитывая то, что точность этого устройства в нашем веке давно была превзойдена, полагаю, ты вкладываешь в этот подарок ещё какой-то смысл, который я пока не понимаю, Джим?

Кирк усмехнулся, затягивая лямки рюкзака.

- О-о. Хронометр - один из важнейших морских приборов, великолепный образец человеческой изобретательности. До его создания тысячи людей рисковали жизнями в океанах Земли, не имея возможности определить географическую долготу, на которой находилось их судно. От точности хода этих хронометров многое зависело*. А кроме того, эти вещи… у них было и другое назначение. Они напоминали затерянным в океане морякам о доме. Время, выставленное на них, было земным временем.

Спок отчего-то по-новому ощутил в руках тяжесть прибора. Разумеется, на Вулкане ничего подобного не было, и Споку о доме эта вещь напомнить не могла. Природные условия родной планеты Спока, мягко говоря, мореплаванию не способствовали. И всё же, вулканцу показалось, что он понял, что Джим Кирк хотел сказать этим подарком. Им обоим предстояло стать офицерами Звёздного Флота и надолго оставить свои дома. А Спок свою родину покинул уже давно, и сейчас оставался на Рождество один, что землянину казалось неправильным.

- Я буду ценить значение этой вещи, Джим.

- Отлично. Может, он заодно напомнит тебе, что есть время для работы, а есть - для развлечения!

И, не вступая в перепалку с вскинувшимся было спорить вулканцем, Джим продолжил:

- А кроме того, у тебя в каюте как-то тихо. И я подумал, что этот живой звук – как раз то, что нужно.

Расставшись со спешащим на стоянку флаеров Кирком, Спок продолжал думать о его подарке. Прибор, показывающий не только время, но и место на этой планете, в этом мире. Хронометр деловито тикал, отсчитывая время Земли, и вулканцу неоткуда было знать, что, не успеет прибор отсчитать полные тридцать суток, как этот простой звук спасёт ему, Споку, разум и жизнь.

Но это уже другая история

* - Наша вращающаяся в космическом пространстве Земля - громадная астрономическая система единого времени и долготы. Каждому меридиану соответствует свое местное, солнечное время. Разница во времени в один час дает разницу в 15 градусов долготы. Если перед выходом в море настроить точные часы по местному времени пункта с известной географической долготой, например Гринвича (нулевой меридиан) и взять их с собой, то, определив по Солнцу местное время искомого пункта, можно сразу вычислить долготу места, где находится корабль.
Обычно, наблюдая за Солнцем, устанавливают, что наступил полдень (Солнце в высшей точке небосвода), а судовые часы показывают, что в этот момент в Гринвиче, например, 10 часов утра. Разница в два часа равна долготе в 3 градуса. Таким образом, точность определения долготы будет зависеть от точности хода часов.

УДАЧА

4. "Кобаяши Мару"

Конец семестра, а вместе с ним и тот самый День - триумфа или провала Джима Кирка - неотвратимо приближался.

Кадеты Академии Звёздного флота имели возможность выбирать очерёдность прохождения тестирования. Обычно "Кобаяши Мару" назначался последним, когда, по мнению кадетов, впечатление преподавателей об их способностях не так рискованно было испортить. С другой стороны, бывали случаи, когда по результатам прохождения (или, вернее, НЕпрохождения) Кобаяши Мару изменялись уже практически полученные назначения, а потому иногда находились желающие испытать свои силы за год или два до выпуска, чтобы было время сгладить ситуацию результатами других тестов.

Избежать «Кобаяши Мару» совсем удавалось лишь единицам, - тем кадетам, которые, как Спок, например, получали столь высокие баллы по «теории» и более «проходимым» тестам, что этой суммы с лихвой хватало им для получения итогового балла.

В кабинете адмирала Мэлори, протектора Академии Флота, пневматическая почтовая система с громким «чпок» выплюнула очередной цилиндр с бумагами из канцелярии. Эта давно устаревшая система была установлена по личному распоряжению адмирала, и очень его развлекала.

Пролистывая бумаги в поисках галочек, на месте которых должна была красоваться его подпись, адмирал вдруг остановился, и перечитал один из запросов внимательнее.

- Кирк, да… Джим Кирк. Третий курс. А ведь ещё, кажется, совсем недавно… да…

Адмирал минуту задумчиво вертел в руках бумагу, а потом поручил связистке соединить его со Штабом флота, где учинил секретарю форменный допрос о том, какие корабли флота в данный момент находились в доках на земной орбите, и какие капитаны вынуждены были прохлаждаться в оплоте бюрокра… э-э-э в Штабе Флота.

- Пайк, Костовиц, Соколов и Гарровик? Отлично. Свяжите с Пайком.

После пятиминутного разговора капитан Кристофер Пайк подтвердил адмиралу, что он с удовольствием войдёт в состав комиссии, наблюдающей за годовым тестированием кадетов Академии Флота. Особенно учитывая то, что это поможет ему переждать чудовищную бумажную волокиту, возникшую в результате несанкционированного использования репликатора на его корабле. Компьютер упорно выдавал сведения о не подтверждённом никакими запросами реплицировании древнего кремниевого пистолета и пяти тонн томатной пасты. И, заполняя десятки формуляров в попытках доказать, что это просто ошибка компьютера, капитан Пайк провёл в Штабе уже четыре дня.
Вопрос Пайк задал только один.

- Кстати, кто этот Джим Кирк? Фамилия звучит знакомо…

- Ты прав, это сын Джорджа, который был старпомом на «Энтерпрайзе» при Эйприле, до того, как ты принял командование. Джордж пропал без вести в исследовательской миссии. А теперь вот его сын Джим – самый перспективный кадет своего курса. На мой взгляд, инициативный и талантливый парень. Разве что, немного самоуверен, оттого верно, что ему частенько чертовски везёт…

- Ну, тут это ему не поможет. Я, помнится, провалился с разгромным счётом… Это же «Кобаяши Мару».

- Точно.

- Хорошо, я согласен, можешь на меня рассчитывать. Очень интересно узнать, что у этих ребят на уме. Кстати, хочу присмотреться к тем твоим «птенцам», у кого скоро выпуск в первый полёт. Для дальних миссий мне понадобится увеличивать экипаж, особенно за счёт научников.

- Тогда до встречи.

- Удачи тебе. Конец связи.

- Это всё, сэр? – милый голосок связистки вывел адмирала Мэлори из задумчивости.

- Нет. Теперь, соедини-ка меня с Соколовым и Гарровиком…

***

Возможно, когда-нибудь такие тесты станет возможным проводить непосредственно на кораблях, задействуя и инженерный отсек, и другие службы, но пока это был лишь «мостик», тренажёр, призванный максимально точно сымитировать хаос на борту гибнущего космического корабля. А в том, что этот «корабль» в очередной раз сегодня погибнет, не было сомнений почти ни у кого.

Почти.

Спок занял выгодную для наблюдения за происходящим «на мостике» позицию в верхней галерее. Разумеется, он не мог не придти.

Наблюдая, как Джим быстро целует в щёку молоденькую девушку-техника, вулканец понял, что программа симулятора уже изменена.

По традиции команда «корабля»-тренажёра сама давала ему имя. И именем корабля Кирка стало: «Удача». Спок счёл название излишне… вызывающим.

Впрочем…

Вулканец успел узнать Джима Кирка достаточно хорошо, чтобы понять, что под самонадеянностью этого совсем молодого ещё человека были некоторые основания. Амбиции Джима подкрепляли не только пресловутая человеческая «удача», но и острый ум, склонность принимать нестандартные решения, не предусмотренные канонами формальной тактики, а, значит, и противником. А кроме этого, несомненные командные способности, способность принимать на себя ответственность, чувство справедливости… А то, что и самому Джиму иной раз нужна была помощь… на то у капитанов и была их команда.

В настоящий момент члены «команды» Джима занимали свои места за рабочими станциями. Пилот. Навигатор. Офицер связи. Научный офицер. Офицер по вооружению. И, наконец, Джим Кирк занял своё кресло, кресло капитана. Спок поймал себя на мысли о том, что хотел бы сейчас быть там, внизу, пройти этот тест вместе с Джимом.

- S0S, S0S. Это "Кобаяши Мару", двенадцать парсеков от Альтаира VI... "Кобаяши Мару", транспортный корабль третьего класса, команда - 81 человек, 300 пассажиров.... теряем энергию. Системы поддержания жизнедеятельности... … ...пробоина в корпусе корабля, много пострадавших. Сектор десять... у нас кончается кислород, вы можете оказать нам помощь? Сектор десять...

Любопытствующие наблюдатели выстроились на галерее над симулятором мостика. Комиссия оценивала ситуацию в общем, техники суетились вокруг обслуживающей аппаратуры тренажёра и дублирующих экранов, отслеживая действия кадетов за рабочими станциями. И все эти люди постепенно начинали понимать, что течение теста сегодня выходит из привычного русла.

Но больше всех был удивлён тот из наблюдателей, кто единственный знал, какой процент этой удачи был искусственным. Да, сама возможность победы была заложена написанной Споком программой, но эта победа всё же, несомненно, принадлежала Джиму Кирку.

Кирк начал с того, что распорядился направить в нейтральную зону самый быстроходный из доступных автоматических зондов, вооружив его до зубов, и запрограммировав устроить в нейтральной полосе отвлекающий маневр, - организовать возмущение пространства, использовав весь боевой запас зонда разом. И сам Кирк в пространстве Федерации не стал отсиживаться.

Джим не зря раз за разом отрабатывал на библиотечном компьютере эвакуацию пассажиров с гибнущего транспортника, без видимой надежды на последующий уход. На этот раз, благодаря тому, что он задействовал для эвакуации не только телепортаторы, но и шаттлы, вся операция заняла считанные минуты, и корабль Кирка успел встретить патрулирующую нейтральную зону ромуланскую эскадру с развёрнутыми щитами.

А несколько минут, выигранные «отвлекающим манёвром» и чёткой организацией приёма пассажиров, Кирк потратил на бесполезное, с точки зрения Спока, описание ситуации капитану гибнущего транспортника.

«Удача» была уже почти окружена ромуланским роем, с флагмана которого передали требование опустить щиты и угрозу открыть в случае неповиновения огонь. Спок не понимал, как Кирк планирует увести свой корабль, до самой последней минуты, до того момента, когда искажённый помехами голос капитана «Кобаяши Мару» произнёс: «Надеюсь, вы оправдаете своё славное имя, «Удача». С Богом, а мы сделаем всё возможное».

И «Кобаяши Мару» в последнем усилии гибнущих систем развернулся навстречу рою. Он прикрыл «Удачу» от прямого нападения, пусть ненадолго, но задержал преследователей, а финальным аккордом стал взрыв генератора транспортника, превративший его в облако газа и мелких обломков, зацепивших неосторожно подошедшие слишком близко в азарте погони ромуланские корабли.

Спок через плечо техника бросил взгляд на статистическую информацию симуляции. И информация эта невозможно, нелогично гласила, что восемнадцать человек из экипажа гибнущего «Кобаяши Мару», с капитаном во главе, остались на транспортнике и погибли, прикрывая отход «Удачи» Кирка.

Капитаны Пайк и Гарровик, наблюдающие сейчас ту же информацию на своих экранах, многозначительно переглянулись

- Ну и как тебе «среднестатистический» капитан транспортника "Кобаяши Мару"?

- Я бы сделал также на его месте, а ты разве нет?

- Да. ...Этот компьютер неплохо нас знает, верно, Крис?

Капитан Пайк задумчиво кивнул, не отрывая глаз от происходящего внизу.

А «Удача» под командованием кадета-капитана Кирка тем временем благополучно миновала нейтральную зону, вырвавшись в пространство Федерации без каких либо потерь, и сумев спасти всех гражданских пассажиров и большую часть команды «Кобаяши Мару», благодаря умелым действиям Кирка и самопожертвованию капитана транспортника.

И теперь первый стажёр-капитан, победивший в тесте «Кобаяши Мару» принимал восторженные поздравления от своего чудом выжившего экипажа и зрителей с галереи.

Члены комиссии застыли, как заворожённые, пока адмирал Мэлори не выразил общее мнение:

- Да это же…, он же… Не может быть, чтобы он…

- Выиграл, сэр?

Невинное замечание широкоплечего техника с шотландским выговором как громом поразило членов комиссии.

Адмирал Мэлори подозвал офицера, следящего за компьютерной системой тренажёра.

- Что произошло, Эд?

- Адмирал, мы проверили программу. Вероятностная модель… была изменена. Мы нашли следы проникновения в систему, но дело в том, что программа была изменена не извне, а самим компьютером, исправившим то, что он счёл ошибкой в вероятностной модели – принципиальную невозможность добиться требуемого результата в тесте. И эта программа-«троян»… она очень сложная. Она практически уничтожила себя, выполнив свою миссию, но и то, что осталось… Вряд ли кадет способен на такое, сэр…

- Смотря какой кадет… - Адмирал внимательно оглядел команду Кирка на мостике внизу, а потом и галерею. – Ага…

Адмирал нахмурился, обнаружив того, кого искал, а потом перевёл взгляд на капитанов, радующихся победе талантливого кадета. Идея «Кобаяши Мару» принадлежала не адмиралу Мэлори. Этим тестом уже лет двадцать проверяли способность будущих капитанов принимать неминуемое поражение. Капитаны и преподаватели Академии, вошедшие в состав комиссии, были, конечно, в курсе того, что этот тест не являлся реальной тактической задачей, но испытывали они по этому поводу неоднозначные чувства, хорошо помня то, как сами проходили его…

- Ладно. – Адмирал положил руку технику на плечо. – Пока ничего не предпринимайте. Исправления, внесённые компьютером, отчасти обоснованы. С проникновением в систему мы разберёмся позже.

Кристофер Пайк обернулся к подходящему адмиралу:

- И всё же удача благоволит этому парню.

- Да вон, эта его «удача», подпирает стену.

Капитан проследил за взглядом адмирала. Высокая, чуть сутулая фигура на обзорной галерее…

- Что? Он? Вулканец, замешанный во взломе программы тренажёра?! Не смеши меня.

- Я знаю, о чём говорю, Крис. В этом заведении совсем немного найдётся курсантов, способных на такое, и только один из них сейчас находится в этом зале. К тому же, они с кадетом Кирком друзья, насколько мне известно.

- Не думал, что вулканцы позволяют землянам с собой «дружить», обычно они как-то поверх головы смотрят. Но если ты прав… тогда лучше бы нам поговорить с ними обоими. Кстати… сколько Кирку до выпуска?

- Два года.

- Жаль. А этому компьютерному гению?

- Год.

- Отлично. Я оставлю вам запрос на этого парня. Мне нужны толковые научные офицеры. И я за ним присмотрю.

- Он не самый простой человек в общении, Крис.

- Думаю, у него есть всё, что нужно. …Вот увидишь, лет через десять эти парни превзойдут нас.

- Что ж, это будет значить, что мы хорошо их научили, верно?

- Да… Ну, так что ты намерен делать? Если мы тут оцениваем именно тактику и поведение в боевой ситуации, то лично мои оценки будут наивысшими. Это был чертовски сложный сценарий, и ребята там, внизу, справились отлично.

Адмирал Мэлори задумчиво созерцал шумную радость «экипажа» кадетов.

- Я думаю, нам надо выслушать объяснения «капитана» Кирка, а потом как следует обдумать… наказать его, или наградить…

***

- Ваши действия на мостике были безупречны, капитан Кирк. - Если бы тон, которым были произнесены эти слова, соответствовал их смыслу, Джим почувствовал бы истинное торжество. Что ж, он знал, на что шёл. Адмирал Мэлори некогда был другом отца Джима, но ни на какие поблажки Кирк не рассчитывал.

- Перед вынесением комиссией решения, пройдите в зал совещаний, мы должны задать вам несколько вопросов о вашей… тактике. Ваша команда может подождать вас здесь.

В зале совещаний Кирк в ожидании обвинений остановился перед занявшими свои кресла членами комиссии. Все ответы у него уже были готовы, и он не опускал глаз. Адмирал Мэлори не стал затягивать разбирательство.

- Мы проанализировали изменения, которые вы внесли в программу тестирования. К вашей чести ничто, кроме вероятностной модели, этими изменениями затронуто не было. Но то, что вы не попытались заодно организовать для себя более выгодные начальные условия прохождения теста, за первое нарушение вас не оправдывает.

- Я лишь исправил ошибку программы, сэр. Тестом была поставлена задача сохранить свой корабль и по возможности спасти пассажиров «Кобаяши Мару», но сделать это было невозможно.

Адмирал Мэлори на секунду прикрыл глаза, борясь с раздражением.

- Я повторюсь: вы осознаёте, что ответственны за нарушение установленных правил?

- Да, сэр.

- Вы понимаете, что у каждой обучающей программы, у каждого теста Академии есть своя конкретная цель?

- Да, сэр. Цель этого теста была заявлена как «Предпринять все необходимые действия для того, чтобы не допустить захвата корабля противником, при этом постаравшись свести к минимуму число потенциальных жертв инцидента». И я вынужден был выбрать единственный способ, которым я мог этого добиться.

- Эта программа-«троян» принадлежит вам?

- За использование этой программы отвечаю только я. Никто из тех, кто проходил со мной тест, не знал о её существовании.

- Мы… известим вас, когда примем решение, кадет Кирк, подождите вместе со своей «командой» в зале, пожалуйста.

Джим вышел из зала совещаний опустошенный. Он сделал всё, что мог. Сама идея побороться с системой тестирования и правилами руководства Академии сейчас не казалась ему такой уж блестящей.

Его команда, не подозревающая обо всей подоплёке событий, донимала его вопросами, изнывая в нетерпении:

- О чём они тебя спрашивали, Джим? Чего они там так долго совещаются? Это же бесспорная, чистая победа!

Широкоплечий техник-шотландец, отвечавший за систему тренажёра, тоже подошёл, чтобы одобрительно хлопнуть Кирка по плечу.

- Я четыре года ставил на то, что кто-нибудь пройдёт этот тест. Благодаря тебе я крупно выиграл, парень! Тебе восемнадцать-то есть? Я как-нибудь угощу тебя настоящим виски, а не той бурдой, которую пьют кадеты!

Несколько минут спустя к команде победителей подошёл и Спок.

- Прими мои поздравления, Джим. Должен признать, что твоё предвиденье развития ситуации поражает. Откуда ты знал, что команда «Кобаяши-Мару» поступит именно так?

Кирк грустно улыбнулся, погруженный в свои мысли.

- У меня была та же информация о капитане и команде Кобаяши Мару, что и у компьютера - краткие справки из личных дел экипажа, послужные списки. Компьютер опирался на вполне реальные психологические профили. Пусть они были всего лишь запрограммированы, но при мощностях этой системы они были почти совершенными симуляциями личностей. Записи в личном деле капитана "Кобаяши Мару" ясно указывали на то, что он в высшей степени самоотверженный человек. Его команда прослужила с ним на этом транспортнике десять лет. Когда я описал им ситуацию, - то, что мы можем забрать с их борта людей, но не успеем отойти, капитан сам предложил прикрыть нас, и команда его поддержала. Часть экипажа осталась с ним на транспортнике, прикрывать наш отход. До этого команде «Кобаяши Мару» в этом чёртовом тесте просто никогда не представлялось такого шанса. Так что сегодня в этом инциденте они настоящие герои, а не я.

- А если бы капитана транспортника к тому времени уже не оказалось среди живых, Джим?

- Тогда я сам телепортировался бы к ним, и обеспечил прикрытие своего корабля. …Интересно, зачли бы мне «Кобаяши Мару» посмертно…

Спок хотел было что-то сказать, но в этот момент, наконец, дверь в зал совещаний открылась, и секретарь комиссии огласил её решение: тест команде кадетов признан зачтённым, эффективность действий каждого на его посту будет оценена отдельно, но все баллы весьма высоки. А «капитан» команды корабля-тренажёра получает отдельную благодарность …за оригинальность мышления.

***

Описать настроение Джима каким-нибудь простым эпитетом, вроде «радостное» было невозможно. Это был триумф, и Кирк только сейчас начал понимать это. Каждый встреченный по дороге к корпусам общежития курсант считал своим долгом поздороваться с ним и перекинуться парой слов, поздравляя. Как новость о покорении неприступной вершины успела облететь Академию так быстро – оставалось загадкой.

Спок молча шёл рядом с Джимом, продолжая анализировать события дня.

- Могу я задать тебе ещё один вопрос о сегодняшнем тесте, Джим?

- Конечно, валяй. …Задавай, я имел в виду.

- Почему ты столь безрассудно приблизился к транспортнику? Несмотря на внесённые в программу изменения, согласно средней вероятности это _могла_ быть ловушка.

- Я не имел права терять время. Мне пришлось положиться на интуицию.

Спок заломил бровь. Крайне увлекательный спор о праве на существование интуитивного подхода в подкреплении логических выводов был прерван очередными поздравлениями. Сияющий Джим пообещал паре симпатичных кадеток обязательно попозже рассказать о своей победе подробнее, и продолжил путь.

- Кстати, Спок, спасибо, что пришёл поддержать меня. Возможно, тебе не стоило, но… я рад был тебя там увидеть. А где ты был, пока мы ждали объявления результатов?

- Я разговаривал с капитаном Пайком.

- С членом комиссии?! О чём он спрашивал тебя?!

- О моём участии во взломе программы-симулятора.

- Что-о?! Не может быть. Никто не мог знать! Я никому не говорил…

Спок невозмутимо остановил поток оправданий:

-Я знаю, Джим. Полагаю, моя работа говорила сама за себя.

- Да, от скромности ты не умрёшь, но ты имеешь на это право. …И ты всё Пайку подтвердил?.. Ты мог просто сказать «нет», я же всё взял на себя!

- Я не мог сказать «нет», потому что это было бы неправдой.

- Чёрт. Они вынесли мне устное предупреждение и письменную благодарность. А что сказали тебе?

- То же устное предупреждение. …А кроме того, капитан Пайк сказал мне, что намерен написать запрос на моё зачисление на "Энтерпрайз" по истечении срока моего обучения.

- На «Энтерпрайз»?! Тебя назначат на «Энтерпрайз»?! Корабль галактического класса, самые дальние миссии. …За удачный взлом тренажёра?!

Джим согнулся от хохота, не в силах говорить больше. Через несколько минут он наконец смог взглянуть в лицо Спока, невозмутимо пережидающего приступ его веселья.

- Пошли, выпьем за капитана Семерецкого.

- За кого?

- За капитана славного транспортника «Кобаяши Мару», Ёджи Семерецкого.

Спок хотел было сказать, что чтить память не существующего реально персонажа – нелогичный поступок, но… не сказал.

- Я не употребляю содержащих алкоголь напитков, Джим. …Но, полагаю, я могу почтить память капитана Семерецкого и выпив воды.

КОНЕЦ

в архив